Правда об аутсорсинге скорой: наверху сказали – внизу сделали, даже если не очень хотели

Евгений Фридман, глава Группы компаний «Феникс», которая с 2007 года предоставляет российским станциям СМП автомобили, утверждает обратное: в конкуренции с бизнесом государство проигрывает. Своими аргументами на этот счет он делится в интервью «МВ».

Евгений Фридман 

Консерваторы и реформаторы

– Министр здравоохранения Свердловской области считал, что аутсорсинг транспортных услуг – пустая затея. Его переубедили, но сомневающихся еще много. Как вы это объясняете?

– Медицинская отрасль очень консервативна. Поначалу нас воспринимали даже с некоторой агрессией – уже потому, что новшеств и трансформаций никто не любит. Иногда аутсорсинг задевает финансовые интересы людей, отвечающих за снабжение скорой помощи топливом и запчастями. Сейчас это уже не так очевидно – система закупок стала прозрачной, но предприимчивые люди находят возможности для коммерции.

– Заказчики уже готовы покупать транспортные услуги или их приходится долго уговаривать?

– В последние годы стало проще, потому что сменилось поколение руководителей. Когда мы начинали, средний возраст главврача был, наверное, 60 плюс. А теперь – 45–55. Это другая ментальность – аутсорсинг многие считают оправданным.

Есть регионы, где инициативу проявляют сами главврачи: мы приходим, обсуждаем условия работы и транслируем свои предложения Минздраву. Бывает наоборот – решение исходит от губернатора или профильного министра, а исполнители подхватывают. Наверху сказали – внизу сделали, даже если не очень хотели.

В чем выгода

– Но, если скорой помощи не хватает машин, выбирать особенно не приходится?

– Мы занялись аутсорсингом в 2007 году при катастрофическом дефиците автомобилей на станциях – 60–70% машин были «убитыми». Сейчас в стране круглосуточно работает около 15 тыс. бригад СМП. Чтобы парк не старел, нужно ежегодно обновлять не меньше 3 тыс. машин, но заменяют тысячу.

В 2020 году из-за коронавируса количество вызовов увеличилось, и автомобилей купили вдвое больше. Но этого все равно недостаточно.

– Экономическую модель аутсорсинга вы отрабатывали в Перми?

– Мы сделали много ошибок за 13 лет. Когда только начинали, контракт с заказчиком был на десяти страницах, а сейчас едва укладывается в 80. Опыт – наше конкурентное преимущество.

– Как вы принимаете решение – стоит браться за контракт или нет?

– Ориентируемся на стоимость машино-часа – 350–450 руб. в зависимости от региона, затрат и марки автомобиля. Обычно этих денег достаточно. Если платят больше, задача упрощается.

Обычно договариваемся, что заказчик сам оснащает машины. Срок амортизации оборудования выше, чем у автомобиля, который через три года начинает ломаться, а через пять приходит в негодность. Поскольку эксплуатируют технику врачи, мы не можем отвечать за ее состояние. Поломки – внутреннее дело скорой помощи.

– Сколько зарабатывает на аутсорсинге транспортная компания?

– Рентабельность бизнеса – примерно 23%. За вычетом процентной ставки по автолизингу остается около 7%. Нас это устраивает, потому что госконтракты – стабильный источник дохода.

– Три года – стандартный срок контракта?

– Когда речь идет о пилотном проекте, мы договариваемся на полгода-год, чтобы показать себя. Если контракт большой – 30/50/100 машин, региональное правительство может увеличить срок до пяти лет. Но обычно мы работаем три года. За это время автомобиль можно окупить и потом еще два года на нем зарабатывать, заключив следующий контракт.

Риски и преимущества

– А если конкуренты вас потеснят?

– Такая история была в Нижневартовске, где конкурс проводили ежегодно. Два раза заказ получили мы, а потом лучшие условия предложил местный подрядчик. Это наш риск – компания в любой момент может остаться без контракта, и машины придется перегонять в другой город, осваивать новые регионы.

– Два года назад «Феникс-Логистика» выиграла в Екатеринбурге аукцион с ценой машино-часа 380 рублей. С тех пор машино-час собственных автомобилей скорой помощи подорожал с 450 до 650 руб. С чем это связано?

– Отношения с государством добавляют контрагентам проблем – электронные площадки, конкурсы, банковские гарантии и риски, что заплатят с опозданием. Например, ремонтом машин обычно занимается малый бизнес или даже микробизнес, которому эти сложности ни к чему.

Мы не работаем по закону № 44-ФЗ и руководствуемся единственным критерием «цена-качество», а скорой помощи приходится выдерживать установленные процедуры. Поэтому услуги, топливо и запчасти она всегда покупает дороже, чем коммерческая структура.

– Почему новые машины обходятся вам дешевле?

– Причины те же: тендерные процедуры и банковские гарантии – все это стоит денег. Учитывая потенциал аутсорсинговых компаний, производители обычно идут нам навстречу и делают скидки. Базовая скидка – 10%, а если речь идет о большой партии машин, можно рассчитывать на 20%. Скорая помощь таких условий не получит.

– В Екатеринбурге главврач скорой помощи перевел на аутсорсинг только 30% подстанций, чтобы не попасть в зависимость от транспортной компании. Это оправданный шаг или перестраховка?

– Зависимость возникает в любом случае. Отдавать весь автотранспорт скорой помощи в одни руки – рискованная затея.

Заходя в регион, где есть крупные транспортные предприятия, мы предлагаем обучить их всему, что умеем сами. По сути, создаем конкурента. Потому что ситуации бывают разными. Представьте, что аутсорсинговая компания обанкротилась. Без запасного варианта не обойтись.

– Тем временем скорая помощь в Нижнем Тагиле, Первоуральске и Каменске-Уральском полностью отказалась от своих машин. У них будут проблемы?

– Эти города не очень большие. В случае форс-мажора их потребность в машинах скорой помощи можно перекрыть за счет соседних территорий.

В рамках госконтрактов действуют банковские гарантии – 10% от стоимости. Если контракт на миллиард, речь идет о 100 млн рублей. На такие деньги можно купить новые автомобили. Быстро не получится, но механизм вполне рабочий.

Человеческий фактор

– При переходе скорой на аутсорсинг всегда возникают конфликты с водителями, которым раньше предлагали стать ИП, а теперь – самозанятыми. Что они при этом теряют?

– Ничего. От социальных обязательств частную компанию никто не освобождал. Если человек получает зарплату на госпредприятии, с общей суммы идут отчисления – НДФЛ, пенсионный фонд и прочее. Итого 43%. У нас эти 43% получает водитель и со всей суммы платит 6% налога как самозанятый.

– Но остается без отпускных и больничных?

— Если он зарабатывает на 43% больше, этого достаточно, чтобы оплатить отпуск самому. Все социальные гарантии проще монетизировать. Для работников, которые любят сидеть на больничном, такой вариант, конечно, не подходит.

– В прошлом году дочерняя структура Ростеха ООО «РТ-Социальная сфера», которая тоже предлагает медучреждениям аутсорсинговые услуги, заключила контрактов на сумму более 3 млрд рублей. Не опасаетесь, что она вытеснит вас с рынка?

– Опасайся не опасайся, от этого ничего не изменится. Будут торги – посмотрим, чьи условия окажутся лучше. Ответ мне уже известен.