Чтобы выжить

Ирине Моториной из Омской области 50 лет – все они прошли в деревне Тамбовка на 50 дворов, где центром общественной жизни стал филиал Почты России. Здесь Ирина работает уже 33 года руководителем. А на самом деле она единственный работник почты: не только оформляет все документы, но и моет пол, топит печь, чтобы жители могли вовремя получать письма и посылки, а также платить за коммунальные услуги.

Три года назад ей предложили вести домовое хозяйство, ведь фельдшер из Тамбовки уехала и оказывать первую помощь сельчанам стало некому. «Меня сразу предупредили, что это не будет оплачиваться. Когда предложили, я подумала – а кто еще это будет делать? Не все вещи в нашей жизни оплачиваются», – рассказывает Ирина Моторина.

«На таких, как она, пол-России держится», – уверен глава администрации поселения Александр Макаров.

Как сказку сделать былью

Сколько в России домовых хозяйств (ДХ), не знает никто. «Речь идет о десятках тысяч, – полагает председатель Московского городского научного общества терапевтов (МГНОТ), профессор Павел Воробьев. – Это будущее медицины, хотя сегодня оно выглядит убого. Но в малых поселках – а их около 80 тысяч – другого здравоохранения не будет. Там, где живут 20–50 человек, никогда не появится фельдшер, поэтому у нас нет выхода. Или мы формируем группу людей, которые будут оказывать медицинскую помощь, или ее не будет вообще».

О недостатках ДХ можно говорить много: волонтеры не обучены проводить сердечно-легочную реанимацию, укладки, которые выдаются им, эксперт называет «профанацией». Но некоторые территории вносят свои коррективы в работу, которые выводят домовые хозяйства на новый уровень. В Карелии это программа «Дистанционное обследование и доступность медицинской помощи в отдаленных поселках», реализованная совместными усилиями Минздрава республики, МГНОТ, Института высоких биомедицинских технологий, ПетрГУ и Фонда Елены и Геннадия Тимченко. 

Вместо обычных укладок парамедики получают кейсы, в которых имеются тонометр, глюкометр, пульсоксиметр, ЭКГ-ритмограф, термометр, а также смартфон. В гаджете находятся опросники «на все случаи жизни»: экстренное обращение, профилактическое, диспансеризация, наблюдение за хроническими больными, в первую очередь с гипертонией и сахарным диабетом.

Кроме того, в телефоне есть справочники с подробными инструкциями, как должен действовать волонтер. Проверить его может врач ЦРБ: все данные, полученные представителем ДХ, передаются через смартфон в больницу.

«Это настоящий телемедицинский инструмент, и мы рассказываем о нем в других регионах. Некоторые, например Камчатка, подключаются к проекту. Но в основном власти не могут найти денег, хотя затраты на него можно окупить одной диспансеризацией, – рассказывает Павел Воробьев. – Это абсолютно новое дело для страны, и им надо заниматься. Здравоохранение на селе заброшено. Пытаются строить ФАПы, но катастрофически не хватает фельдшеров. Поэтому отчет о том, что у нас много ФАПов, – это пустой звук».

В ДХ люди тоже идут неохотно, признает эксперт: «Пока домовые хозяйства ничего не меняют, они созданы на бумаге, и никто не сказал, как с ними работать. Население привыкло жить без медицины и с усмешкой смотрит на любые попытки оказать им медицинскую помощь. Я считаю, что волонтерам должны все-таки платить – община или государство. Тогда этими функциями можно наделять ответственных жителей – почтальонов, полицейских, социальных работников».

Неопределенно эффективны

Механизмы поддержки представителей ДХ разрабатывают отдельные регионы. Омский Минздрав, например, поощряет активных волонтеров благодарственными письмами, грамотами и ценными подарками, а также направляет их на плановые обследования в больницы города, а при наличии показаний – в санатории. Они обеспечены мобильными телефонами для вызова скорой помощи, связи с оперативным дежурным Территориального центра медицины катастроф (из бюджета этого учреждения оплачивается связь), а также с координатором работы в ЦРБ.

Ежеквартально Минздрав мониторит работу хозяйств. Так, за 9 месяцев 2017 г. к волонтерам обратились 2990 человек, в 545 случаях были вызваны бригады скорой помощи. В 2016 г. помощь понадобилась 6038 жителям малых сел, 722 из них были переданы неотложке. В 35% случаев причина для обращения в домовые хозяйства – артериальная гипертензия, еще 30% идут к односельчанам, чтобы измерить давление, 3% требуется термометрия и 20% суммарно – это люмбалгии и радикулопатии, бытовые травмы, гипертермический синдром, ОРВИ.

«Ответственные лица ДХ действительно способны спасти человеку жизнь путем оперативного реагирования и прямой связи с ЦРБ. Работа волонтеров осуществляется в рамках оказания первой помощи, а не медицинской, что дает возможность использовать принцип "золотого часа"», – считает первый заместитель министра здравоохранения Омской области Дмитрий Вьюшков.

В качестве альтернативы такого вида помощи он называет высокозатратную санавиацию и мобильные санитарные бригады – все эти инструменты работают в регионе.

Среди опрошенных порталом Medvestnik.ru регионов Омская область оказалась рекордсменом по числу домовых хозяйств – 459.

Руководители минздравов других субъектов РФ сдержанно подтверждают эффективность этого инструмента. «Эта практика в нашем регионе подтвердила актуальность, количество домовых хозяйств в небольших населенных пунктах увеличивается (сейчас их 165), – рассказал министр здравоохранения Иркутской области Олег Ярошенко. – Люди туда обращаются и получают действенную помощь. Так, по итогам 8 месяцев 2017 г. в домовые хозяйства обратились 1276 жителей малочисленных населенных пунктов, по вызову волонтеров было осуществлено 198 выездов скорой медицинской помощи, 105 человек были своевременно эвакуированы в медицинские организации».

Потребность населения в ДХ подтверждается как увеличением их числа (с 32 в 2015 г. до 59 в 2017 г.), так и их деятельностью (625 вызовов медицинского персонала за 9 месяцев 2017 г. против 265 в 2015 г.), считает начальник Департамента здравоохранения Томской области Александр Холопов. «Они оказывают экстренную помощь при несчастных случаях, травмах, отравлениях, сердечных приступах и других жизнеугрожающих состояниях», – добавляет он.

В Алтайском крае 148 ДХ. Для оказания круглосуточной консультативной помощи до прибытия медиков они закрепляются за ближайшими станциями скорой помощи, рассказала заместитель министра здравоохранения региона Наталья Белоцкая. Она считает, что работа волонтеров «вносит определенный вклад в эффективность оказания первичной медико-санитарной и скорой медицинской помощи».

Приказано помогать

А вот министр здравоохранения республики Коми Дмитрий Березин уверен, что спасти жизнь пациента или предотвратить развитие тяжелого состояния представители ДХ не могут. В регионе работают более 100 ДХ, с 2011 г. для этого были обучены 140 человек. Они снабжены укладками для оказания первой помощи, методическими рекомендациями и брошюрами для населения.

«Компенсации расходов на мобильную связь представители домовых хозяйств, как правило, не получают, – рассказал Дмитрий Березин. – Поэтому руководители ЛПУ по согласованию с администрациями сельских поселений подбирают кандидатуры, преимущественно имеющие домашние телефоны. В республике до сих пор есть местности, где отсутствует зона покрытия сотовой связью, таксофоны Ростелекома тоже, поэтому организовать устойчивую связь между представителями домовых хозяйств и медицинской организацией в ряде случаев проблематично».

Кейс волонтера в Карелии | Фото: Мария Смирнова

Он отмечает, что у проекта, несмотря на положительную динамику (в 2011 г. в республике было 10 ДХ, в 2016 г. – 65), есть тормозящие факторы. «Это малочисленность населенных пунктов (2–4 человека) и преклонный возраст их жителей. При подборе кандидатуры на ведение домового хозяйства многие жители отказываются от такого предложения, поскольку считают, что за данную работу необходима оплата», – говорит министр.

По его мнению, волонтеры зачастую могут лишь элементарно наложить повязку или шину подручными средствами. «Но нет стопроцентной уверенности в том, что в трудной ситуации они все сделают правильно. Необходимо обучение сотрудников как парамедиков», – добавил руководитель ведомства.

В поисках альтернативы

Дмитрий Березин оценивает уровень оказания помощи в рамках ДХ как низкий. «Жителям таких населенных пунктов предпочтительнее переселяться в более крупные поселения, где медицинскую помощь оказывает медработник ФАП или врач общей практики», – говорит он.

Необходимость ДХ оценивается руководителями на местах с учетом состояния дорожной сети. Альтернативы им нет, считает руководитель муниципального образования городского округа Республики Коми (пожелал остаться неназванным), где ряд населенных пунктов не связаны постоянными дорогами и единственный способ сообщения – железная дорога. «В отдаленных малонаселенных территориях организовывать экстренную медицинскую помощь в соответствии с программой госгарантий (прибытие врача или фельдшера в течение 20 минут) не представляется возможным. Если жители не переселяются с этих территорий, единственный вариант – ДХ», – говорит он.

А руководители районов в Коми, где хорошо развита дорожная сеть и есть возможность для круглогодичного проезда машин скорой помощи, считают, что лучший вариант – передвижной ФАП.

С ними согласен и главный врач Краснозерской ЦРБ в Новосибирской области Юрий Черемискин. «У нас есть небольшие села, где фельдшеры всю жизнь работали и ушли на пенсию. Село измельчало за эти годы, отправить туда человека по собственному желанию невозможно, да и не нужно – там проживают 30–40 человек, со временем фельдшер просто дисквалифицируется. Приказ регламентирует создание в таких селах – а их от 5 до 10 в каждом районе – домовых хозяйств. И они работают, но малоэффективны», – рассказывает он.

Люди предпочитают звонить в скорую помощь, а не обращаться к волонтерам. «И бригада выезжает по любому поводу, по первому зову», – отмечает Юрий Черемискин. Он считает, что если в каждом районе будет работать хотя бы один специально оборудованный передвижной ФАП, это закроет потребности в плановой медицинской помощи.

У каждого свой путь

Однако выездные бригады – выход далеко не для всех районов. «Болезнь же не к моменту приезда фельдшера развивается. Дальше остается только вызов скорой. Бездорожье, транспортная недоступность... Поэтому мы и делаем опросники по экстренной помощи: нужно понять, действительно ли необходимо туда ехать скорой или можно обойтись своими силами. Ответственность, самолечение – это очень большое направление в мировой медицине, которое нужно развивать и в российских селах», – отмечает Павел Воробьев.

Каждый регион пытается решить проблему оказания медицинской помощи в малых селах по-своему, говорит сопредседатель регионального штаба ОНФ в Томской области, член Комитета Госдумы по охране здоровья Татьяна Соломатина. «Так, в Томской области уже 17 лет реализуется проект «Плавучая поликлиника», в рамках которого оказывается медицинская помощь жителям отдаленных северных районов региона, – отмечает она. – В малодоступных деревнях и селах оказать медпомощь может сегодня только «скорая». Больше никто. Выходом из ситуации могло бы стать обучение населения. Например, раньше любой студент педагогического вуза проходил курс первичной медицинской помощи, и, заканчивая институт, он получал соответствующую «корочку». Сегодня нужно возрождать эту практику. Основам первичной и доврачебной медицинской помощи должны учить и пожарных, и профессиональных водителей».

Депутат отмечает, что волонтеры ДХ сегодня никак не защищены на законодательном уровне, и этот вопрос должен быть решен. «Не до конца регламентированы полномочия, права и обязанности «медицинских» волонтеров. Можно это сделать в рамках федерального закона о волонтерстве и добровольчестве. Должно быть регламентировано, какую помощь могут оказывать волонтеры, на какие меры поддержки он может рассчитывать в своей деятельности», – резюмирует Татьяна Соломатина.