Анатолий Домников: только профсоюз способен на деле защищать медработников

Ветер перемен

— Что изменилось с вашим приходом в работе профсоюзной организации?

— Мы провели перестановку кадрового состава: пять человек ушли, на их место пришли новые специалисты. Вместе со мной из областного комитета перешел мой заместитель Владимир Беспяткин и еще несколько сотрудников.

Кроме того, мы существенно оживили информационную работу, профсоюз стал больше рассказывать о результатах своей деятельности. Для этого задействованы все социальные сети и другие площадки. Ведь у нас немало достижений, в профсоюзе порядка 8 тыс. первичных организаций, в каждой из которых ежедневно отстаиваются права медицинских работников. Мы должны чаще и больше говорить о том, что сделали и чем помогли.

Сегодня мы запустили широкомасштабный проект «Профсоюз помог», в рамках которого ежедневно информируем общественность о больших и маленьких победах, будь то восстановление в должности незаконно уволенной медсестры или назначение досрочной пенсии. Сейчас все данные по проекту аккумулируются в нашей пресс-службе и незамедлительно появляются на всех цифровых площадках профсоюза. Наряду с этим планомерно усиливается взаимодействие со СМИ, общественными объединениями и медицинскими ассоциациями.

— Результаты этой работы уже можно оценивать? В прессе то и дело появляются сообщения о ваших поездках в регионы. С чем связана такая активность?

— Действительно, в последнее время у меня много рабочих визитов по России. Прежде всего они касаются вопросов усиления социального партнерства в регионах — сегодня это чрезвычайно важно. Для этого встречаюсь не только с профсоюзным активом на местах, но и с коллективами медучреждений, главными врачами и представителями власти.

Начал с Твери, был в Дагестане, Екатеринбурге, Смоленске, Приморье, Казани. Планирую объехать всю страну, чтобы понимать, что происходит в каждом регионе и какие там есть проблемы.

Прежде всего людей беспокоит заработная плата и преференции по закреплению кадров, социальный пакет медицинского работника, который сейчас в каждом регионе свой. Проблема везде одна и та же — отток кадров. В Центральном федеральном округе Московский регион вытягивает кадры из других областей. Зарплата в Твери в два раза ниже, чем в Московской области, а в Московской области в два раза ниже, чем в Москве. Тверь находится в 200 км от Москвы, а разница в зарплате в три-четыре раза у врача или медсестры одной и той же специальности. Такого, конечно, быть не должно.

Источник доверия

— В состоянии ли запуск новой системы оплаты труда решить эту проблему?

— При подготовке пилотного проекта Минтруду было дано поручение проанализировать системы оплаты труда медработников в регионах. В результате ведомство обнаружило, что их даже систематизировать невозможно, потому что некоторые из регионов передали эти полномочия медучреждениям. Таким образом, систем оплаты труда у нас не 80, как предполагалось, а гораздо больше.

Надеемся, что система оплаты труда, которая сейчас разрабатывается, качественно изменит ситуацию. Есть договоренность, что она не ухудшит положение тех, кто сейчас имеет самые лучшие показатели в регионах вроде Москвы или Ханты-Мансийска. Люди не должны зарабатывать меньше, за исключением узкой прослойки тех, кто сейчас получает по верхней планке. Но у всех остальных зарплата должна повыситься, иначе в чем смысл такой реформы? Другое дело, что у нас сложилась настолько большая дифференциация в оплате труда, что сделать это в одночасье будет очень сложно. Пока мы только обсуждаем разные варианты, конкретных цифр нет.

Что касается источников финансирования: в связи с ростом фонда оплаты труда регионам должны добавить субвенции из федерального центра. Но надо продолжать добиваться увеличения расходов на здравоохранение. Есть рекомендации ВОЗ тратить на здравоохранение от 5,5 до 7% ВВП (внутреннего валового продукта). В России по прошлому году сложился показатель в 4,1%, в позапрошлом — 3,4% ВВП. Но ведь перед этим было 3,2 и 3,1% даже. По большому счету недостаточное финансирование и есть самая главная проблема здравоохранения в нашей стране. Мы поддерживаем мнение, что нужно выполнять нормативы ВОЗ. Но даже если бы нам установили такое финансирование на следующий год, смогли бы мы решить все проблемы? Конечно, нет. Нужно лет десять финансирования в размере не ниже нормативов, рекомендованных ВОЗ, чтобы привести наше здравоохранение к нормальному функционированию.

— В последние годы растет кадровый дефицит в здравоохранении, специалистов не хватает. Как это отразилось на профсоюзе?

— В условиях реформирования здравоохранения и процессов оптимизации отрасль начала терять кадры. Разумеется, это сказалось и на нашем профсоюзе. На протяжении, наверное, десяти лет идет снижение профсоюзного членства. Однако благодаря нашим усилиям этот процесс удалось приостановить. Сегодня мы вторая по численности после педагогов профсоюзная организация в стране — в профсоюзе насчитывается более 2 млн медработников.

Также хочу упомянуть о закономерности: чем выше заработная плата, тем меньше членов профсоюза. Сумма отчислений в рублевом эквиваленте возрастает, и людям просто становится жаль этих денег. В результате многие высокооплачиваемые категории начинают выходить из профсоюза. Поэтому мотивация профсоюзного членства — один из тех вопросов, которые мы, в том числе, обсуждаем сейчас с нашими лидерами в регионах.

— Что необходимо учитывать, мотивируя работников вступить в профсоюз? Есть ли внутренние причины, которые тормозят развитие профсоюза?

— Когда мы проводим анкетирование среди своих членов, то нередко видим, что многие воспринимают профсоюз как средство проведения культурно-массовых мероприятий или, например, получения льготных путевок на лечение. Конечно, это огромный пласт работы. В частности, большое внимание мы уделяем реабилитации переболевших ковидом.

Но есть одно но. Зачастую медработники забывают, что профсоюз — это единственная организация, имеющая законное право представлять их интересы и способная защищать на деле. Скажем, через коллективный договор можно отрегулировать и величину заработной платы, и выплаты, и оплату дополнительных дней к отпуску, и наем жилья молодым медикам.

Конечно, у нас есть и недоработки. Так, пробелы в информировании членов профсоюза о наших реальных достижениях по отстаиванию социально-трудовых прав не дают медицинским работникам полноценной картины о деятельности профкома, профсоюза в целом.

Мы сделали соответствующие выводы — профкомы в учреждениях здравоохранения должны говорить о культурно-массовых и оздоровительных мероприятиях, а затем обязательно разъяснять, какие функции являются в профсоюзной работе приоритетными. Это один из главных критериев грамотной мотивации профсоюзного членства.

Кроме того, у такой крупной профсоюзной организации, как наша, естественно, есть выходы на органы власти самого высокого уровня. В этом и состоит наше конкурентное преимущество, ведь возможности для протестных действий в медицине довольно ограничены.

Из-за снижения членства уже появились организации, где мы представлены менее чем 50% сотрудников коллектива. Если показатели близки к 50%, мы оцениваем их как цифры, близкие к критическим.

В чем опасность? По закону профсоюз может представлять интересы работников и заключить коллективный договор, только если имеет в медучреждении больше 50% членства. Если его нет, то кому дать право подписать договор, решают сами работники. И хорошо, если это представитель нашего профсоюза. Гораздо хуже, если коллектив доверит право подписи человеку, за которым никого нет, — в этом случае и помощи в будущем ждать будет неоткуда. Не говорю уже о прецедентах, когда людей вводят в заблуждение псевдопрофсоюзные структуры, имеющие за спиной иностранных агентов.

Конечно, большинство работников здравоохранения это понимает, и доверие к нашему профсоюзу среди них остается стабильно высоким.

Материал партнера: Профсоюз работников здравоохранения Российской Федерации