Изящный профиль

В этот раз премию в категории «Открытие года» как новый молодой специалист – лучший в области блефаропластики получил  практикующий хирург Леонард Вирабян.

– Леонард, расскажите, пожалуйста, на каких операциях вы специализируетесь? И какие процедуры пользуются популярностью?

– Я специализируюсь на всех операциях в области пластической хирургии, кроме смены пола и удлинения конечностей. На практике с чем-то сталкивался в большей степени, с чем-то в меньшей. Например, операций по изменению формы носа в моем «послужном листе» единицы. Так сложилось, что очень мало пациентов идут на ринопластику; та же ситуация с липофилингом.

У каждого специалиста своя собственная статистика. У меня первой по популярности идет блефаропластика, второй – абдоминопластика. Далее – увеличение груди и операции, направленные на подтяжку молочных желез и передней брюшной стенки (как правило, выполняются женщинами после неоднократных родов).

– Изменились ли и насколько представления об эталоне красоты за последнее время?

– Представления о моде и красоте меняются постоянно. Например, пять лет назад в моде была спинка носа с небольшим поворотом, легкая курносость. Сейчас – другая форма, более естественная и прямая. К сожалению, сейчас наблюдается рост популярности таких операций, как увеличение верхней губы хирургическим способом или удаление комков Биша, в результате чего на щеках появляются неестественные ямочки. В дальнейшем от этого сложно избавиться, вернув внешность в первоначальное состояние, и некоторых пациентов факт необратимости может травмировать на всю жизнь.

– А что бы вам хотелось сделать в плане операций и чего бы вы никогда не стали делать?

– В своей профессии я, видимо, достаточно удачлив, так как во многом попробовал то, что хотел. Не стал бы делать удаление комков Биша, кадыка, изменение формы ушей и разреза глаз в тех случаях, когда пациент не имеет для этого реальных показаний.      

– В таком случае закономерный вопрос: отказываете ли вы пациентам? Если да, то каковы причины отказа?

– Во-первых, отказываю в тех случаях, когда понимаю, что мы не можем прийти к общему решению, не можем договориться. Во-вторых, в случае неадекватных запросов: пациент хочет видеть результат, которого в его случае достичь в принципе невозможно. В-третьих, если чувствую, что пациент не хочет оперироваться и не имеет для этого никаких показаний. Его все устраивает, просто он ведом модными веяниями. Подчеркну: если нет показаний на операцию, я не оперирую. Таких пациентов я стараюсь отговорить, иногда неоднократно, и отправляю к косметологам на уходовые процедуры. Если нет четкого запроса, что-либо обсуждать не имеет смысла.

– Есть пациенты, которые приходят один раз, есть пациенты, которые ходят постоянно, у которых желание что-то переделать в себе перерастает в «маниакальную страсть». С чем, как правило, это связано?

– Думаю, что это связано в первую очередь с психологией, это настоящая зависимость. Бывают пациенты, которые делают три операции в течение пяти-шести месяцев. У меня были подобные пациентки, обуреваемые маниакальным желанием постоянно себя «улучшать». Главное в таких ситуациях – вовремя остановиться, это касается и пациента, и хирурга.

– Скажите, насколько сильно отличается сфера пластической хирургии в России и на Западе?

– Десять-пятнадцать лет назад американские методики пластической хирургии во многом опережали российские методики. Сейчас этот разрыв существенно сократился.

В любом случае отличия все равно есть. Например, у нас чуть более индивидуальный подход к пациентам, мы более детально относимся к тем требованиям, которые они нам предъявляют. Мы очень переживаем за локализацию швов, их качество, прячем их, стараемся косметически обрабатывать. При увеличении молочных желез трепетно относимся к подбору имплантов: стараемся подобрать анатомическую форму и более натуральную шероховатую текстуру. В то время как в Америке их в основном ставят одного формата – круглые с гладкой текстурой.

– Как менялись тенденции, методы операций? 

– Методы операций меняются всегда, некоторые – значительно, некоторые не очень. Но каждый раз меняется какой-то этап, что приводит к меньшей травматизации, укорачиванию времени операции, более долговечному результату и т.п. Хороший специалист никогда не остается в зоне своего профессионального комфорта и полученного опыта – он всегда следит за изменениями.

– Что нового появилось в плане реабилитации пациентов?

– Появилось много уходовых терапевтических процедур и приспособлений (например, более совершенное компрессионное белье), которые укорачивают постоперационный реабилитационный период и улучшают его протекание.

– Были ли в вашей практике какие-то необычные, уникальные операции? И что в своей работе вы считаете самым сложным?

– Однажды я удалял импланты ягодиц девушке, которая сделала их в Таиланде два года назад. В моем случае это была уникальная операция, так как я не знал многих деталей: что за импланты стоят, в какой плоскости и т.д.

Самое сложное – справиться со стрессом. Я очень сильно переживаю по поводу каждого своего пациента: как он себя чувствует, как заживет, каким получится и понравится ли результат. Это очень большая ответственность и, соответственно, психологическая нагрузка. С теми, кто недавно перенес операцию и находится в стадии реабилитации, я всегда на связи, где бы ни находился.

–В СМИ нередко муссируются новости о некачественных операциях. Какая защита существует для врача?

– К сожалению, во многих подобных случаях в нашем правовом поле защита отсутствует. Виноват будет врач, по крайней мере, так будут преподносить широко тиражируемые СМИ, и «желтая пресса» – не самая благоприятная среда, чтобы туда попадать пластическим хирургам.

Каждому врачу необходимо понимать, что в случае неудач и отклонений от плановых сроков и форм заживления нужно всегда быть на связи с пациентом, пытаться помочь ему, если надо – доделать либо переделать то, что его не устраивает. Одним словом, вести себя по-человечески, избегая конфликтных ситуаций. Ни в коем случае нельзя отказываться от пациента, бросать его. Если все будут об этом помнить, передач, после которых пациенты боятся идти к пластическому хирургу, станет меньше.

– Что ждет профессию пластического хирурга в будущем?

– Думаю, что профессия пластического хирурга будет актуальна во все времена. Пока есть мирное время над головой, человек всегда будет хотеть выглядеть моложе, здоровее и привлекательнее.