Муслим Муслимов: государство может опереться на плечо частной медицины

Государственное и частное

— Чем ассоциация интересна госучреждениям?

— Представителям госмедучреждений интересны маркетинговые стратегии, потому что перед ними тоже стоит задача зарабатывать деньги и развивать платные услуги. Их интересуют пути развития, по которым идет коммерческий сектор. Частная медицина гораздо продвинутей, например, в вопросе закупок медтехники. Госклиники здесь ограничены законодательно, поэтому частник более мобилен в принятии стратегических решений по развитию медицинского бизнеса.

— Как вы оцениваете ваше влияние на регуляторику?

— Влияние — это громко сказано. Мы стараемся получать обратную связь от практиков и пациентских организаций, формировать и направлять свои предложения в органы государственной власти и обсуждать проблематику на разных площадках.

— Осенью вы модерировали секцию по ГЧП на одном из форумов и анонсировали некий резюмирующий документ. Удалось это сделать?

— Мы увидели, что в системе ГЧП есть ряд вопросов к госорганам, с которыми нужно работать. Сейчас инвесторам проще самостоятельно реализовать проект даже с привлечением кредитов, чем тратить время на долгое согласование проектов.

— То есть пока ГЧП не нужно ни одной из сторон?

— Реализация таких проектов сейчас затруднительна. Но не потому, что нет государственной задачи, а потому что игроки не могут договориться об условиях. В каждом случае это индивидуально, но чаще всего обе стороны просто не доверяют друг другу, к сожалению, не без причин.

— Как можно изменить ситуацию?

— Огромный плюс для развития рынка в том, что лицензированные медицинские услуги не облагаются налогом на добавленную стоимость, а также имеют льготу по налогу на прибыль в размере ставки, равной 0%. Ежегодно рынок растет и без ГЧП, поэтому необходимости в каких-то дополнительных мобилизующих факторах нет. Рост рынка идет за счет развития сетевых структур, кредитования у банков, использования средств, выделяемых на высокотехнологичную медпомощь (ВМП) и по другим направлениям обязательного медицинского страхования. При этом в 2021 году частной медициной были использованы не все деньги по ВМП, что дает определенный люфт.

— Это позитивно или негативно сказывается на развитии системы здравоохранения?

— Когда частные клиники начали оказывать помощь в виде развертывания инфекционных госпиталей, государство поняло, что на это плечо можно опереться. И в этом большой плюс, это большой формат развития и, как следствие, единая система взаимодействия с пациентами. И ее нельзя назвать никак по-другому, как «национальная система здравоохранения».

— Государство прибегло к помощи частников в экстремальных условиях, стоит ли им рассчитывать на дальнейшее взаимодействие, когда пандемия отступит?

— Сложно прогнозировать дальнейшие действия регуляторов. Сейчас рынок медуслуг стабилен. В перспективе, возможно, государству будет проще покупать медицинскую услугу, нежели самостоятельно строить новые больницы, оснащать их, выделять деньги на зарплатные фонды. Эти риски может взять на себя частник, и я считаю такой симбиоз правильным. А передача данных в ЕГИСЗ позволит специалистам государственного уровня видеть объем пациентов, который проходит через частную медицину. Надеемся, что система полноценно заработает.

— В передаче сведений в ЕГИСЗ вы видите только плюсы?

— Да, это большой плюс в формировании национальной системы здравоохранения, потому что любое решение должно основываться на цифрах, на емких данных. Кто управляет информацией, тот управляет миром. У представителей отрасли есть возможность управлять медицинскими данными.

О лицензировании меддеятельности

— Получается, что положение о лицензировании уже вступило в силу в сентябре и все обязаны подавать эти данные?

— С 1 января, а с сентября только те, кто получает лицензию. За этот период остальные медицинские учреждения должны успеть поставить систему ЕГИСЗ и реализовать ее.

— В марте 2021 года ваша ассоциация активно выступала за изменение пункта положения о лицензировании об обязательном медицинском образовании руководителя медорганизации. Почему изначально Минздрав убрал его из документа, а теперь пытается его вернуть поправками?

— До 2011 года генеральный директор мог не иметь медобразования, его профилем было стратегическое развитие медучреждения. Потом стали требовать медицинское образование по организации здравоохранения. При этом организаторов здравоохранения в России мало, а тех, кто может управлять коммерческими клиниками, и того меньше. В итоге многие врачи пошли получать сертификаты организаторов здравоохранения, не имея должного опыта в понимании стратегии развития медицинского учреждения. Совмещать работу главного врача и отвечать за развитие медицинского учреждения непросто, особенно в частном секторе. В государственных клиниках эта норма как-то соблюдалась по ранее достигнутым договоренностям.

Мы совместно с деловым сообществом выступили за то, чтобы вернуть возможность разделить стратегическое управление медорганизации и непосредственно работу главного врача, предоставили свои замечания к проекту Постановления Правительства на Общественном совете в рамках «регуляторной гильотины». Инициативу поддержал премьер-министр Михаил Мишустин.

— Согласно опросу «МВ», большинство медработников (около 80%) выступили за наличие у руководителя медобразования. Как вы можете это объяснить?

— Есть сомнения в достоверности этого опроса, как минимум в вопросе осведомленности аудитории о реальной ситуации. Члены ассоциации в 100% случаев говорят, что в этом пункте нет необходимости. Мы сейчас проводим большое анкетирование, чтобы узнать мнения об образовании для управленцев у них самих.

Пробелы здравоохранения

— Какие проблемы существуют в здравоохранении России?

— Кадровый дефицит. Проблема с подходом к наставничеству. Проблема, которая завязана на профессиональном выгорании, особенно на фоне COVID-19. Люди два года работают в стрессе, видят, как умирают их коллеги. История очень непростая для нас, но надо пережить ее достойно и выйти победителями.

Сегодня система здравоохранения переживает революционный период развития, и из-за стресс-теста, которому мы обязаны пандемии, и из-за спровоцированного ею же взрыва в плане новых технологий диагностики и лечения. Это благоприятно скажется на пациентопотоке. Телемедицинские технологии должны разгрузить учреждения, а повышенное внимание к отрасли вынудит наконец поднять острые вопросы.

Если говорить о том, какие проблемы нужно решать в первую очередь, то необходимо наладить управление и увеличить финансирование отрасли. Но главное, конечно, правильная система управления — без нее трудно достичь эффективного расходования средств.

— Каким направлениям больше всего не хватает финансирования?

— По большому счету, все направления требуют определенной доли финансирования. Это и оснащение, и перепрофилирование, модернизация. К примеру, медтехника, на которой работают, особенно в регионах, зачастую устарела, и надо периодически ее менять.

— Какое решение проблемы с кадрами вы видите?

— Увеличение зарплат. Наставничество. Система внедрения в практику. Частная медицина здесь может выступить примером, потому что в крупных клиниках за каждого специалиста держатся, стараются воспринять его просьбы, рекомендации, пожелания и дают возможность полноценно реализоваться. Если частник выбрал, на кого сделать ставку, он максимально человека развивает, отправляя на курсы, давая возможность вести научную деятельность. Не могу сказать, что госклиники этого не дают, но у них нет системного подхода к этому.

— То есть вы считаете, что уровень специалистов в частных клиниках выше, чем в государственных?

— В государственных клиниках работают великолепные специалисты с хорошей школой. Для молодых кадров, которые туда приходят, их опыт крайне полезен. Но проблема в том, что этих молодых специалистов недостаточно.

— Что вы думаете о системе непрерывного образования медиков и начислении баллов?

— Балльная система сейчас в стадии развития, а также в состоянии принятия или непринятия медсообществом. Например, частники не берут баллы в расчет каких-либо премиальных составляющих. Но врачу необходимо постоянно обучаться. Поэтому вопрос только в качестве этого образования.

— Вы отметили важность наставничества. Однако в условиях выгорания на фоне COVID-19, вероятно, сложно мотивировать человека обучать молодое поколение врачей?

— Врач не может обучиться по книжкам, он работает с живым человеком, с той практикой и научной учебной школой, в которую попал. Врачей нужно стимулировать деньгами, программами развития, санаторно-курортными путевками, жильем. Отношение к врачу должно измениться. Это работа по призванию.

— Вы лично прикладываете немало усилий для просветительской деятельности, ведете собственную программу по медицинскому менеджменту. Правда, я заметила, что между последними выпусками был длительный перерыв, чем это вызвано?

— Я постоянно общаюсь с интересными мне людьми, провел уже 230 интервью. Это позволяет мне получать с рынка важную информацию. Окно между выпусками по менеджменту действительно было, мы пересматривали формат и остановились на интервью.

— Чем вы руководствуетесь при выборе гостя программы?

— Если мы готовим какие-то резолюции, то стараемся пригласить коллег из отрасли, чтобы составить более яркую картину. То есть исходим из актуальных задач.