Владислав Кучма: «Наши дети не получают той помощи, которую могли бы получать»

- Как вы считаете, насколько нам действительно нужен отдельный закон, касающийся именно детского здоровья?

- На самом деле нужен такой закон. И это должен быть закон прямого действия. Сегодня, если анализировать ситуацию со здоровьем учащихся, мы видим, что родители до конца не понимают возможностей нашей отечественной медицины, а значит, дети не получают той помощи, которую они в общем-то должны были бы получать. Более того, они часто даже не знают об этом. Например, если в поликлинике не хватает медицинских работников молочной кухни, об этом тут же доложат куда надо. Тогда как о фактах дефицита школьных врачей или медицинских сестер нигде толком не говорится. В итоге медицинские осмотры и вакцинация проводятся в срок, а вот реальной медицинской помощи обучающимся, контроля за факторами риска здоровью детей не достает. Родители мирятся с этим, потому что уровень медицинской культуры их самих все еще находится в зачаточном состоянии.

Сейчас многое зависит от политической воли руководителя субъекта, если на этом уровне есть желание что-то делать, ситуация не такая плохая. Но в целом медицинское обеспечение детей в образовательных учреждениях в большинстве регионов нуждается в совершенствовании. Поэтому и нужен федеральный закон прямого действия. Дело в том, что существующие сегодня приказы Министерства здравоохранения в отношении нормативов численности врачей, медицинских сестер, врачей по гигиене детей и подростков носят в известной степени рекомендательный характер. При том что даже в Национальной стратегии действия в интересах детей, подписанной президентом, указано – восстановить медицинские кабинеты в школах, оснастить их необходимым оборудованием. Однако разве мы замечаем какие-то принципиальные перемены, которые носят сколько-нибудь плановый характер?

- Получается, что стратегия есть, а четкий план ее реализации отсутствует?

- Получается, что так. И хотя все наши руководители любят прислушиваться и говорить, что они делают все, что советует президент, на самом деле реальных дел в этой области мы не видим. Так, например, одной из обязательных позиций в стратегии записан ежегодный мониторинг факторов риска, влияющих на детское здоровье. Но сейчас такого мониторинга не ведется. Все рапортуют, что пропагандируют здоровый образ жизни. Однако о какой пропаганде может идти речь, если никто не знает о том, какие факторы риска в регионе распространены и в какой степени. Существующая стратегия определяет, формулирует, что надо делать. Но поскольку она не является обязательной к исполнению, регионы вполне могут ей и не следовать.

- Что даст отдельный закон с практической точки зрения?

- Одно из самых важных положений предложенного законопроекта, как мне кажется, — это создание государственного регистра воздействующих на здоровье детей факторов — перечня явлений, объектов, товаров, услуг, объектов, которые могут взаимодействовать с ребенком и способны причинять его здоровью вред или пользу. Казалось бы, какой вред здоровью может наносить школа? Однако есть масса примеров того, что и предметы обихода, и технические средства обучения могут являться источником вредного воздействия. Информационно-коммуникационные технологии, электронные книги, компьютеры, планшеты являются неотъемлемой частью информационного общества. Но никто не изучал, как они воздействуют на здоровье в длительном периоде времени. Сами производители техники мало заинтересованы в проведении такого рода исследований и распространении информации о них. Сейчас за исключением небольших грантов фонды, которые распределяют деньги на исследования, не видят в этом большой проблемы.

От лица профессионального сообщества школьных врачей мы сформулировали требования к электронным учебникам. Но как это реально в жизни ребенка применяется и чем он пользуется, непонятно. Как правило, он пользуется тем, что ему купили родители. Нет серьезных глобальных исследований в отношении ридеров. А ведь электронная книга далеко не одно и то же, что и бумажная книга, особенно для школьников младших классов. Информацию с ридера ребенок запоминает хуже. То есть нельзя просто механически сканировать учебник и перенести его в ридер.

- Какова ситуация со здоровьем школьников в данный момент?

- По нашим данным, от 40 до 60% школьников после десятого класса имеют хронические заболевания. То есть это пациенты, которые будут нуждаться в медицинском сопровождении всю оставшуюся жизнь. И вся эта нагрузка ложится на нашу амбулаторно-поликлиническую систему. Причем эти показатели увеличиваются за время процесса обучения. В 2015 году мы закончили уникальное исследование. В течение 12 лет, начиная с 2004 года, нами были обследованы 800 детей из разных московских школ. Было выявлено, что хроническая заболеваемость c 1 по 10 класс выросла на 53%, функциональные отклонения суммарно на 15%. Лидирующие позиции в этом перечне занимают заболевания опорно-двигательного аппарата, болезни органов пищеварения, органов дыхания. В связи с ростом интенсивности учебного процесса, все более заметную роль, почти 20%, играют заболевания нервной системы и психические расстройства.

Растет, хотя и не так интенсивно, как в Европе, количество детей, имеющих избыточную массу тела. Причем в среде российских детей избыточная масса тела преобладает у юношей, тогда как у девочек все наоборот — доминирует дефицит массы тела. В то же время современные дети опережают своих сверстников предыдущих десятилетий по длине и массе тела, у них выше темпы и раньше наступает половое созревание. Но печально в этом явлении то, что на фоне увеличения длины тела и мышечной массы показатели динамометрии рук ниже, чем у детей предыдущих поколений. Причем выявлена корреляция данного показателя с уровнем двигательной активности: там, где проводится больше трех уроков физкультуры в неделю, как правило, эти показатели лучше. Задача медиков и педагогов - увеличить двигательную активность в образовательных учреждениях. Это могут быть динамические уроки, динамические перемены, использование тренажеров. Второй значимый фактор - это нормальное питание школьников. За последние годы во многих субъектах школьные столовые были переоборудованы, в них появилась современная техника, которая позволяет классно   готовить с минимальными потерями питательных веществ и ингредиентов. Но нужно понять, как сделать так, чтобы дети ели эту еду, так как часто большая ее часть остается в тарелке. Родители, наблюдая это, вообще отказываются оплачивать школьное питание, начинают давать детям деньги, на которые те покупают газированные напитки и булочки. Дома, если родители работают, ребенок тоже не всегда может питаться своевременно и полноценно. Понятно, почему каждое пятое заболевание у ребенка — это заболевание желудочно-кишечного тракта. Нужно убеждать родителей, чтобы они обеспечивали ребенку еду с собой, менять школьное меню, включая в него те блюда, которые школьники едят с удовольствием. Пусть лучше это будут «гамбургеры». Ведь на самом деле в них нет ничего плохого, обычная школьная котлета в булке, иногда с сыром. Но по крайней мере дети не будут голодными и получат необходимый комплекс питательных веществ. Эксперименты с питанием проводились в одной из московских школ. В них исключили из меню те продукты, которые не пользовались спросом, - рыба приспущенная, щавелевый суп. Вместо них включали другие продукты, которые детям нравились больше, комбинировали, например, сократили порцию пшенной каши и добавили сырник. Пилотный проект в Москве показал, что это можно сделать и это работает.

- Что нужно сделать в рамках существующего правого поля, чтобы улучшить ситуацию с детским здоровьем в школах?

- Нужно проводить популяционные исследования, и не только в Москве, а в разных регионах. В ходе московских экспериментов мы обнаружили, что у московских детей изменились пропорции тела, ноги стали длиннее. При этом все наши требования к одежде, к школьной мебели базируются на данных 30-летней давности. Необходимо создавать новые ГОСТы. Однако мы не можем делать это, основываясь на данных только московского региона. То есть нужны сопоставимые данные в целом по стране. За последние десятилетия изменился уровень информационной нагрузки, которая ложится на современного ребенка. Ее объемы тоже никто не считал. Все говорят о том, как плохо клиповое мышление, но кто может рассказать про его последствия в долгосрочной перспективе с цифрами в руках? Необходимы серьезные исследования в этой сфере.

- Ну а в целом, если обобщить, что нужно, чтобы права и интересы детей защищались более эффективно?

- В свое время у нас был Национальный план действий в интересах детей, который благополучно прекратил свое существование из-за отсутствия соответствующего финансирования на эти цели. Вместо этого сейчас есть стратегия. Но она носит рекомендательный характер. Там описаны и задачи и то, к чему в итоге хотелось бы прийти. Это и создание полноценно оснащенных медицинских кабинетов, и мониторинг распространенности факторов риска, распространение и поддержка школ, содействующих укреплению здоровья. Считаю, что до конца возможностями, предоставленными важным политическим документом, одобренным и подписанным президентом, мы не пользуемся. Ну и в целом необходимо финансировать детское здравоохранение: не менее 25-30% из бюджета здравоохранения субъекта должно расходоваться на нужды детей. В реальности этого нет. Закон, как общий свод всех правил в отношении охраны и укрепления здоровья детей, стал бы единым документом, который отразил бы все потребности и возможности государства в этой сфере.