Клетки излечат инновациями

CAR-T-препараты изготавливаются специально под пациента, из его собственных компонентов крови. Сначала у пациента забирают Т-лимфоциты, затем в лабораторных условиях в их геном добавляют т.н. химерные антигенные рецепторы (CAR), которые наделяют их способностью опознавать и уничтожать канцерные клетки. Различные типы рака имеют разные антигены, каждый CAR создается для специфического антигена определенного рака. Полученные клетки производятся и размножаются в лаборатории (процесс может занять несколько недель). После чего генетически модифицированные Т-клетки вводят пациенту обратно, и они начинают бороться со злокачественными клетками. Во многих случаях успешно.

Сегодня CAR-T-терапия дарит надежду пациентам с плохо поддающимися лечению видами рака. Основная область ее применения — злокачественные новообразования кроветворной системы, где метод продемонстрировал самые впечатляющие результаты. Однако последние данные показывают, что показания для такого лечения могут быть гораздо шире. На днях журнал Nature Medicine сообщил о 19-летней ремиссии у пациентки с нейробластомой (т.н. солидной опухолью), которая прошла экспериментальное на тот момент лечение CAR-T-препаратами.

С тех пор CAR-T-препараты значительно усовершенствовали. Американское FDA (Управление по контролю за продуктами и лекарствами) выдало разрешения на 7 видов CAR-T-терапии для лечения лимфомы, лейкемии и множественной миеломы. Ведутся исследования применения CAR-T для терапии ряда опухолей головного мозга, а также миеломы, рака легкого, меланомы.

В 2021 году в России был зарегистрирован единственный иностранный индустриальный CAR-T-препарат «Кимрая» (тисагенлеклейцел) от швейцарской Novartis для терапии лимфобластного лейкоза. Но до сих ни один пациент эту терапию не получил.

В России есть и свои разработки, но де-факто инновационная методика доступна лишь в одном месте – Центре им. Димы Рогачева. Об этом рассказал директор Института молекулярной и экспериментальной медицины Центра Михаил Масчан в ходе конгресса «Гематологическая служба в контексте приоритетов национального здравоохранения: открытый диалог». По словам профессора Масчана, российский опыт использования CAR-T в рамках госпитального производства (в медицинской организации под индивидуальные потребности пациента) составляет 6,5 года. Первый российский пациент прошел CAR-T-терапию в 2018 году, с тех пор более 150 онкогематологических больных получили лечение более 190 продуктами CAR-T. Эффективность лечения превысила 95%. При этом все препараты изготавливаются в условиях госпитального производства. «Результаты выживаемости и долгосрочность ремиссии сопоставимы с теми, что публикуются в материалах исследований индустриальных препаратов», — подчеркивает Михаил Масчан.

Несмотря на впечатляющие успехи, опыт Центра им. Димы Рогачева до сих пор не тиражируется в другие лечебные учреждения страны и мало доступен пациентам. Причина — в нормативных барьерах. «До сих пор ключевой преградой остается неопределенность статуса CAR-T-продукта — нет ясности, медицинская ли это технология, как трансплантация гемопоэтических клеток, или лекарственный препарат. В странах, где CAR-T-терапия одобрена к рыночному использованию, решено считать продукты препаратами», – говорит генеральный директор компании «Право на здоровье» Ольга Макаркина.

Михаил Масчан видит перспективу развития этого направления именно в рамках госпитального производства: «Для этого нужно сконцентрировать ресурсы в академических, национальных медицинских центрах и федеральных университетах. Кроме того, необходимы средства для проведения клинических исследований, инициировать которые должны именно эти центры».

Одним из наиболее действенных способов ускоренно разрабатывать и имплементировать в практику продукты CAR-T в России руководитель практики фармацевтики, медицины и биотехнологий Сергей Клименко считает практику т.н. «госпитальных исключений» (академического производства), позволяющих использовать препараты без регистрации. Однако в законе об обращении лекарственных средств нет норм, регулирующих изготовление высокотехнологичных препаратов в медорганизациях. «В российском законодательстве «госпитальные исключения» прописаны только для биомедицинских клеточных продуктов и биотехнологических лекарственных препаратов. Аналогичный порядок в отношении высокотехнологичных лекарств не разработан. При этом все производственные операции должны проводиться в стенах медицинской организации. Формально это приводит к необходимости создавать индивидуальные лабораторные участки в каждом медучреждении вместо одной площадки стороннего производителя. Последнее могло бы позволить снизить издержки и быстрее наработать опыт», — говорят в «Праве на здоровье».

Особое внимание стоит уделить вопросу закрепления в законодательстве возможности включения внешних производственных площадок фармпроизводителей в цепочку производства индивидуальных высокотехнологичных лекарств, считают в «Праве на здоровье». Это позволит реализовать проекты по изготовлению CAR-T-препаратов на базе федеральных НМИЦ, но с привлечением инвестиций со стороны производителей или с использованием производственных площадок таких компаний без необходимости несения существенных затрат из бюджета на приобретение дорогостоящего оборудования для каждого центра.

Клименко отмечает, что необходимо разработать и порядок передачи, хранения биологического материала пациента для CAR-T, адаптировать правила биобанкинга, а также проработать вопросы документооборота, связанные с получением согласия от пациентов.

Сегодня стоимость одного курса CAR-T-терапии для пациента может превышать 400 тыс. долл., поэтому появление отечественных разработок крайне важно, отмечают эксперты. В России пока нет своих зарегистрированных CAR-T, но несколько проектов близки к клиническому применению. Например, в петербургском НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой (для лечения лимфобластного лейкоза и неходжкинских лимфом), в компании «Биокад» (для лечения миеломы, в том числе донорских CAR-T, что может удешевить терапию). Исследуются и универсальные CAR-T – не требующие индивидуального изготовления.

«Пока мы не сосредоточимся на вложениях в собственные разработки, развития этого направления в стране просто не будет. Необходимо финансирование, причем на порядки меньше, чем то, что требуется для закупки лекарств. Но оно окупится сторицей», — говорит Масчан.