Евгений Кадушин: не так страшны первые 90% проекта, как вторые 90%

Препятствия на пути модернизации

— «Алгом» — это прибыльный проект?

— У нас есть балансовая прибыль, мы потихоньку возвращаем займы, но прибыль пока никто из акционеров не получил. Да это и не было целью, «Алгом» — изначально такая миссионерская история. Мы не против заработать, но только после того, как сделаем все, что хотим. Пока вкладываем деньги в продукт, то есть вся выручка пущена в дело.

— Какие главные сложности при внедрении системы в медучреждения?

— Основной барьер в том, что большинство врачей пока принадлежит к поколению, которое не обладает культурой работы с информацией. Раньше информация была дефицитом, люди рассчитывают на знания, которые есть в их голове и головах знакомых.

— Два года назад в интервью «МВ» вы говорили, что только 25%–30% специалистов, кому предоставлен доступ к системе, готовы ею пользоваться. Как сейчас изменился этот показатель?

— Сейчас 15%. Дело не в регрессии, даже 15% — это сумасшедше высокий показатель. Так устроены все информационные системы, ни одна из них не может показать цифры выше 5%.

Два-три года назад у нас было много новых клиентов, поэтому система использовалась активно, но постепенно востребованность снижается. Для частных клиник 15% — это хороший показатель, для государственных — 5%. Нашей целью было сделать так, чтобы, несмотря на угасающий с течением времени интерес врача к чтению рекомендаций, он все равно оставался в курсе того, что в них написано.

— Дополнительно мотивируете врачей пользоваться системой?

— Сейчас разрабатываем личные кабинеты врачей. Что-то должно стать стартовой страницей специалиста на рабочем компьютере, не «Яндекс». По результатам интервью с врачами мы выяснили, что потребности сильно разнятся в зависимости от специальности, поэтому личный кабинет тоже будет отличаться.

Параллельно переработали весь интерфейс системы, активно развиваем мобильную версию — уже сейчас через телефоны заходов больше, чем через настольные компьютеры.

— Этого будет достаточно, чтобы врачи хотели вернуться в систему?

— Как я уже говорил, само по себе это не работает. Нужны сопутствующие продукты, кроме платформы, на которую нужно специально заходить, чтобы у врачей всегда в голове был набор более-менее свежих знаний. Наш контент обновляется ежедневно и за год меняется на 20%–25%.

— О каких продуктах речь?

— Первое — в рамках интеграции в МИС мы сделали напоминания об обновлениях: врач видит на рабочем экране уведомления по диагнозу, который он ранее просматривал. Наш, пусть пока и небольшой, опыт показывает, что это интересно специалисту, потому что мы не заставляем его перелопачивать информацию, а сразу даем то, чего он может еще не знать по конкретному пациенту, его заболеванию.

Кроме того, мы добавили элемент оценки знаний врача прямо на платформе. Специалист в течение года отвечает на короткие вопросы, что позволяет построить его профиль компетенций, который остается в системе. Тут задача не понять, насколько человек знает материал, а сравнить его компетенции с рынком, с другими врачами клиники — и отталкиваться от этого.

— У кого будет доступ к этим данным?

— Этим профилем может пользоваться организатор здравоохранения или руководитель клиники. Он сможет прямо на платформе провести ряд сравнений, которые дадут ему определенные графики. Это полезно, в том числе для оценки динамики компетенций врачей в организаций в сравнении с предыдущим годом.

— Ответы будут обезличенные или персонализированные?

— Это обезличенные графики в отношении того, с кем мы сравниваем. То есть данные за рамками организации будут в формате статистических наблюдений. Что касается данных внутри организации — это вопрос установки системы: она может делать это по персоналиям или агрегировано.

— Не будут ли они использоваться для санкций в отношении медиков за незнание материала?

— Задача не в наказании каких-то врачей, а в выявлении слабых мест в компетенциях медицинского штата организации и стимулировании к обучению, к обновлению знаний. Достигается цель за счет обоснования на конкретных цифрах необходимости таких действий и их бюджетирования.

— Подобное тестирование разработано уже для всех специальностей?

— У нас пока тесты только по терапии и педиатрии, готовятся еще две специальности, планируем ускориться. Наш тест по педиатрии аккредитован в системе непрерывного медицинского образования (НМО), врачи в качестве «сладкой пилюли» получают за его прохождение и последующий экзамен 36 баллов.

Частники и государство

— Кто сейчас ваши клиенты?

— Те же, что и раньше. Кто-то ушел, кто-то добавился. В прошлом году мы не акцентировались на розничных продажах, фокусируясь на продукте и на аккордной продаже в госсектор, в том числе потому, что создавали «Алгом» с амбицией помочь всем врачам в стране, а не точечно богатым частным клиникам. Долгое время занимались поиском места для нашей системы на государственном уровне — в итоге продукт понравился Национальному центру информатизации (НЦИ) «Ростеха», они закупили лицензии для площадки Минздрава. Сейчас мы развернуты в ЕГИСЗ, но пока там только базовая версия «Алгома».

— А что насчет обновленного «Алгома»?

— Нам кажется, Минздрав не будет покупать еще не зарекомендовавшие себя решения. Продукт должен быть проверен, поэтому новую версию запускаем в этом году в частные клиники и в регионы. На один из модулей, которого нет у Минздрава, уже подписан контракт с Нижним Новгородом. Надеемся продать его и другим регионам, а когда будет достигнута критическая масса, опять придем в НЦИ или к тому, кто будет генпоставщиком Минздрава, и попробуем убедить, что новый продукт рабочий и его тоже можно брать.

— Насколько было сложно выйти на федеральный уровень?

— Нам понадобились годы, чтобы понять, как это сделать. При этом в госорганах мы не увидели какого-то сопротивления, лоббизма, попыток проталкивать других поставщиков. Другое дело, что обычно с государством торгуют те, кто умеет это делать. Это особые скиллы: взять хотя бы подготовку необходимого объема документации.

Другой взгляд

— Вас заинтересовала сфера здравоохранения? Какие-то проекты еще планируете?

— В информатизации медицины многое еще можно сделать. В частности, у нас совместно с Национальной базой медицинских знаний (НБМЗ) родилась идея платформы биомедицинских данных. Точнее, изначально родилась у них — мы подхватили. Сама мысль не новая, но у нас есть один интересный угол зрения, которого нет в других проектах, и мы привлекаем госкорпорации сейчас.

Нам кажется, что платформа должна быть хозрасчетным коммерческим предприятием. Я не говорю, что она должна быть негосударственной, но это должна быть не статья расходов, а статья доходов для того, кто будет ею владеть. Биомедицинские данные нужны массе разных людей и компаний. Они нужны стартапам, в искусственном интеллекте, страховым, фармкомпаниям, медорганизациям. И если это будет коммерческая история, то рынок определит, насколько хорош продукт.

Большие планы у нас в сфере образования. Хотим внедрить в программу НМО принцип адаптивного тестирования: когда не одни и те же вопросы задаются врачу, а последующий зависит от ответа на предыдущий. Таким образом можно сократить количество вопросов в несколько раз, освободив время специалисту, составив все ту же карту компетенций. Конечно, и в этом проекте нам бы хотелось посотрудничать с государством, но пока неясно, насколько оно заинтересуется.

— А какие-то крупные компании проявляют интерес?

— «Иннопрактика» рассматривает возможность принять участие в некоторых совместных проектах. У нас было несколько встреч, было бы очень интересно с ними поработать.

Векторы развития медицины

— Куда еще в здравоохранение, на ваш взгляд, могут и должны прийти инвесторы?

— Если ты начинаешь заниматься инвестициями в какие-то традиционные вещи в сфере медицины, там тебя особо никто не ждет, рынок уже поделен. А вложения в инновационные проекты, как правило, долгосрочные. При этом государство сегодня активно финансирует проекты искусственного интеллекта в медицине, однако отсутствие необходимых инструментов регулирования и привлечения инвестиций для этих проектов не позволяет прийти туда частным деньгам. Госинвестиции должны запустить маховик и открыть частным инвесторам дорогу.

Необходимо понимать, что на самом деле такие проекты требуют намного больше инвестиций, чем кажется на старте. У нас вообще страна славится производством «альфа-версий», но на деле, как говорят, не так страшны первые 90% проекта, как вторые 90%.

— Так и в каком же направлении государству необходимо двигаться для развития здравоохранения?

— Медицинскую историю нужно развивать с создания цифровых продуктов топового качества. И на них не надо жалеть денег — работающий продукт сильно выгоднее неработающего. Государству нужно строить инфраструктурные проекты на свои деньги, и я уверен, что многие госмонополии готовы принять в них участие, если понимают, зачем им это. Главная задача государства — создать большие работающие коммерческие инфраструктурные проекты, которые начнут торговать с участниками рынка. Это привлечет частный капитал, будет способствовать развитию рынка.