Почему российские граждане лечатся в других странах

У нас была пациентка 80 лет с опухолью вульвы, которую выставили из областного онкоцентра со словами: «Где вы были раньше?». Дочь увезла ее за границу, там бабушку прооперировали, и сейчас она живет на даче, воспитывая внуков. Другую пациентку с раком матки тоже не стали оперировать, хотя могли бы – случай был не самый сложный. Объяснялось, видимо, тем, что весила она около 150 кг – с такими больными хирурги предпочитают не связываться.

Но правда еще и в том, что у государства нет денег на онкологических больных. Сейчас большие надежды связывают с препаратами, останавливающими рост раковых клеток. Одно из перспективных направлений – таргетная терапия. Это лекарственные средства, которые воздействуют на молекулы, участвующие в процессе канцерогенеза. Курс такого препарата может стоить и миллион, и больше. То, что государство не будет платить за всех, даже не вызывает вопросов. Но я знаю случаи, когда препараты не назначали и состоятельным пациентам – из опасений, что они потребуют бесплатного лечения, и больнице придется раскошелиться в ущерб другим больным.

Отказать всегда проще.

Врачи с границами и без

Руководители здравоохранения РФ не приветствуют медицинский туризм. По их мнению, лечение граждан в других странах наносит государству финансовый ущерб и дискредитирует образ российского врача. И это – официальная точка зрения. Чиновники высокого ранга считают возможным противопоставлять отечественную медицину зарубежной по принципу «свой – чужой», в то время как остальной мир интегрируется. Больной, который хочет гарантированного результата, выбирает даже не клинику, а хирурга, который сегодня оперирует в Нью-Йорке, завтра – в Берлине, а послезавтра – в Токио, успевая консультировать по телефону учеников, практикующих в разных концах света. А наши попытки отгородиться от соседей забором, тянут отрасль назад.

Был случай: американке Кристи Кесслер сделали трансплантацию не в США, а в Турции. Не потому, что американские врачи хуже. Просто мешали законодательные рамки, обусловленные стандартами лечения – нарушать их в Америке не принято, а в Турции подходы другие. Благодарная пациентка написала книгу о том, что мир сильно изменился: если нет пророка в своем отечестве, вам помогут в Корее, в Чехии, в Турции или еще где-нибудь.

В России думают иначе. И представления о тлетворном влиянии Запада государство переносит на смежные сферы здравоохранения, прежде всего, на производство медицинского оборудования. Нашего производителя защищает закон, по которому ввоз комплектующих иностранного производства облагается высоким налогом, делающим сборку этих аппаратов в России невыгодной. Европейцам говорят: запускайте производство узлов и деталей на российских заводах (это называется локализация). Мы бы и рады, отвечают они, но это нецелесообразно: ни одна страна не может жить натуральным хозяйством. Международное разделение труда изобрели еще в XX веке. Однако в России уже действуют правила: в госзакупках отдавать предпочтение технике, изготовленной в странах Таможенного союза.

Будем жить на всем своем.

Нужны частные инвестиции

Без частного капитала инновационную медицину не вытянуть. В развитых странах клиники делятся на три группы – государственные (public), частные (private) и те, что существуют на средства некоммерческих фондов – тоже, кстати, частных (foundational). При этом основную нагрузку несет бизнес. Бюджет американской клиники Майо может втрое превышать бюджет промышленного российского региона. Вряд ли ошибусь, сказав, что в большинстве стран государственное здравоохранение и не пытается прыгнуть выше головы, его основная задача – обеспечивать медицинское обслуживание первого уровня.

Тогда как в России нет даже частной онкологии. В Свердловской области ежегодно регистрируется 12-15 тыс. новых онкопациентов. На всех – один региональный онкоцентр с дышащими на ладан филиалами в Каменске-Уральском и Нижнем Тагиле. Служба районных онкологов фактически не действует, занимаясь в основном бумажной работой. Реальной помощи от нее нет.

И вот другой печальный сюжет, который многое объясняет. Из соседнего Челябинска к нам приезжала женщина с опухолью головного мозга, проходившая лечение на установке кибер-нож (применяется в радиотерапии всех видов рака), которую запустили местные предприниматели при поддержке государства. В выписке говорилось: лечение прервано по техническим причинам. «Что за причины?» – спрашиваем. Говорит: «Электричество отключили, установка не работала около месяца. Помочь этой пациентке мы уже не смогли».

Но техника – только полдела, главное – кадры. Один мой знакомый из Казани тоже собирался установить кибер-нож и зарабатывать. Все у него было: деньги, земельный участок, помещение. Но, когда начал просчитывать бизнес-план, понял, что ему негде взять специалистов, способных работать на новом оборудовании. Проект остался на бумаге.

Надежда, впрочем, остается. Президент РФ Владимир Путин заявил недавно, что государство должно поддерживать частную медицину. Это правильно. Нужны выгодные условия для инвесторов и жесткая кадровая политика. В США и в Европе (да и в Турции), чтобы стать врачом, придется учиться 12 лет.

Давайте хоть интернов не допускать к пациентам.