Минздрав усилит контроль над дорогостоящими схемами лечения

В 2022 году ФОМС, Минздрав и подведомственный ему Центр экспертизы и контроля качества медицинской помощи (ЦЭЭКМП) будут разрабатывать инструменты профилактики отказа медицинских организаций от более дешевого лечения в пользу высокомаржинальных схем, сообщил генеральный директор центра Виталий Омельяновский на заседании профильной комиссии министерства по хирургии 17 декабря. Видеозапись выступления была опубликована на сайте главного внештатного хирурга Минздрава академика РАН Амирана Ревишвили в итоговых материалах комиссии несколько дней назад, обратил внимание «МВ».

Суть претензий

Омельяновский пояснил, что медорганизации могут зарабатывать, применяя более дешевые схемы терапии и методы лечения в рамках установленных клинико-статистическими группами (КСГ) тарифов. При этом нарушаются стандарты и клинические рекомендации.

«Такие ситуации есть. В следующем году и Минздрав, и наш центр, и ФОМС будут придумывать инструменты, как профилактировать использование более маржинальных подходов в ущерб менее маржинальным», — сообщил Омельяновский.

Эту информацию «МВ» подтвердили в ЦЭЭКМП. «Возможно применение различных механизмов, минимизирующих злоупотребление медицинскими организациями выбором наиболее маржинальных схем. Однако большинство возможных подходов предполагает увеличение финансирования. Выбор конкретного подхода будет во многом зависеть от параметров финансового обеспечения медицинской помощи», — говорится в сообщении пресс-службы центра.

«МВ» направил запросы в Минздрав и ФОМС с просьбой прокомментировать, какие именно инструменты будут рассмотрены и предполагают ли они более частые проверки медицинских организаций; оценивалась ли частота нарушений в этой сфере и по каким профилям медицинской помощи они преобладают.

Как заявил 27 декабря главный внештатный специалист-онколог Минздрава академик РАН Андрей Каприн, ситуация с приоритетом выбора более маржинальных схем характерна для частных стационаров, работающих в системе ОМС. «Это, конечно, ставит в неравное положение государственные и частные клиники. Они выбирают «легких» больных, а «тяжелые» попадают к нам сразу», — уточнил он.

Экономия vs результат

В мае 2021 года деятельность частных онкомедцентров критиковал директор НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова Алексей Беляев в интервью ресурсу «Доктор Питер». По его словам, пациентам назначалась сверхдорогая терапия, за счет средств ОМС закупались современные иммуноонкологические препараты. Беляев отмечал, что маржа частных медорганизаций достигала 50% и более, а средний чек-лист на химиотерапию в них был в 2020 году в 3—4 раза выше, чем в государственых, при малом количестве пролеченных больных. При этом пациенты сразу попали на вторую-третью линию терапии, минуя первую, так как «она неинтересна частникам». В ряде случаев больных приходилось долечивать в государственных учреждениях.

В Медицинском институте им. Березина Сергея (МИБС) тогда пояснили «МВ», что тактику лечения каждого пациента определяет медицинский консилиум из врачей разных профилей. Они ориентируются на клинические рекомендации Минздрава, а также на рекомендации Российского общества клинической онкологии, Ассоциации онкологов России и европейских и американских профессиональных сообществ. Все они, как правило, предусматривают переход к более дорогой химиотерапии и к иммунотерапии, только если первая и вторая линии химиотерапии не сработали и болезнь продолжает прогрессировать. Но при ряде заболеваний (к примеру, меланоме как очень агрессивном виде рака, немелкоклеточном раке легкого и других) современные протоколы предлагают начинать лечение с иммунотерапии, назначаемой самостоятельно или в комбинации с химиотерапией.

«Экономически применение дорогих препаратов часто неинтересно для самой клиники, — утверждал глава МИБС Аркадий Столпнер. — Например, 200 мл иммунотерапевтического препарата пембролизумаб стоят у поставщиков 340 тыс. рублей, тогда как в перечне клинико-статистических групп, применяемых при расчетах с ФОМС, его стоимость 330 тысяч. И это — без учета работы персонала и пребывания пациента в дневном стационаре. Но если наши врачи видят, что пациенту по показаниям поможет дорогостоящий препарат, они его назначат».

В сентябре и октябре 2021 года обращения министру здравоохранения Михаилу Мурашко о проблемах с назначением дорогостоящего лечения направили главный внештатный специалист-онколог Ульяновской области Сергей Панченко, и.о. генерального директора НМИЦ радиологии Галина Алексеева и президент Областного онкологического диспансера Иркутской области Виктория Дворниченко (копии есть у «МВ»).

В них отмечалось, что после того, как в 2020 году было проведено перераспределение противоопухолевых схем терапии внутри клинико-статистических групп и изменены коэффициенты затратоемкости в отношении многих схем, расчет тарифа на химиотерапию привязан к усредненной стоимости законченного случая. В итоге применение отдельных схем высокоэффективной терапии стало невыгодным для медорганизаций. В то же время высокая надбавка для дешевых, но часто менее эффективных схем делает их более выгодными экономически, что не оправдано с клинической точки зрения. По оценкам специалистов, необходимо ограничить финансовый разрыв в стоимости лечения внутри одной КСГ в пределах, не превышающих 5—7% от реальной стоимости лекарственной терапии.