Робот в помощь

Аппарат недавно получил восторженную оценку главы Минздрава Вероники Скворцовой. Осмотрев его, она заявила: «Первый российский робот доведен до промышленного уровня, он позволяет проводить сложнейшие абдоминальные операции во Владивостоке, находясь в Москве». Однако до запуска в серию российского конкурента da Vinci, единственного в мире хирургического робота, который выпускается в промышленных масштабах, пройдет не один год, до дистанционных операций на нем потребуется десятилетие. И несмотря на всю его перспективность, на государственное финансирование создатели российского робота-хирурга не рассчитывают.

Легок на подъем

Роботассистирующий комплекс для хирургов da Vinci выпускается с 2000 года. Сейчас в США работают около 6 тысяч этих установок, в Европе — более 500, в России —25. Весит агрегат около тонны, цена его начинается от $2 млн. Крайне высока и стоимость его использования, поскольку инструментарий робота дорог и его надо менять через каждые 10 операций. Дороговизна сдерживает развитие роботассистированной хирургии: сейчас на da Vinci в мире в год выполняется 650 тыс. операций, а могло бы делаться до 4 млн, подсчитала фирма-производитель Intuitive Surgical.

По мнению директора Института конструкторско-технологической информатики РАН Сергея Шептунова, da Vinci, несмотря на его недостатки, произвел революцию в хирургии. Например, операция с помощью робота стала золотым стандартом для радикальной простатэктомии. Открытая полостная операция по удалению рака простаты приводит к потере пациентом до 1,5 л крови, это высокоинвазивная процедура, после которой ему придется до трех недель пролежать в стационаре. Операция с использованием da Vinci — это потеря 20-50 мл крови, на третий день больного могут перевести на амбулаторное долечивание, у 84% пациентов сохраняется потенция, а вероятность рецидивов очень невысока. Дело в том, что робот позволяет увидеть недоступные для зрения зоны, убрать тремор рук хирурга и ошибочные движения скальпелем. «Можно без спешки найти скопления артерий и нервов, отодвинуть их в сторону или обойти и провести операцию, которая в обычных условиях доступна только хирургам высочайшего класса», – говорит Сергей Шептунов.

Четыре года назад он вместе с главным урологом Минздрава РФ и Департамента здравоохранения Москвы Дмитрием Пушкарем начали разрабатывать свой роботассистирующий аппарат, который, по их мнению, обладает лучшими характеристиками, чем da Vinci. Для этого они создали НПЦ «Биомедтехнологии», в котором владеют равными долями. Пока российский робот существует в единственном опытном экземпляре, на нем проведена начальная стадия испытаний – на трупах животных. Сейчас, по словам Сергея Шептунова, начинается новый этап экспериментов: операции на живых животных, свиньях. На этой стадии продолжатся параметрические настройки роботассистирующего комплекса. О том, когда начнутся клинические испытания робота в анатомическом театре и на живых пациентах, пока говорить преждевременно.

Дмитрий Пушкарь проводит операцию по удалению рака простаты при помощи da Vinci | РИА «Новости»

Сергей Шептунов говорит, что в мире около 40 фирм ведут разработки хирургических роботов-ассистентов и все они, кроме российского, повторяют архитектуру da Vinci с его 100-киллограмовыми «руками»-манипуляторами. Российский аппарат построен по другой архитектуре, в нем используются манипуляторы весом 4,5 кг, в отличие от американского «собрата» он легок, компактен, может транспортироваться в чемодане и его можно развернуть практически в любой по размеру операционной.

Комплекс позволяет работать в операционном поле размером от 10 мм до 30 см, имеет точность до 10 микрон (у da Vinci – 500 микрон), позволяет вводить в один троакар одновременно несколько инструментов (у da Vinci нет такой возможности).

Других подробностей разработчик практически не раскрывает, поскольку патентная защита изделия в начальной стадии, у него до сих пор, через четыре года с момента начала разработки, даже нет коммерческого названия. «Могу сказать, что при создании робота мы шли от потребностей и пожеланий врачей. Его можно назвать хирургоориентированным. А da Vinci, напротив, это готовое изделие, которое было приспособлено под хирургические нужды», – отметил Сергей Шептунов.

Сложности ценообразования

Остается открытым вопрос цены российского робота. Предполагается, что он будет в 5-6 раз дешевле американского, но точную цифру его «отцы» не называют. Сергей Шептунов считает, что стоимость робота должна быть такой, чтобы перенесенные на операцию затраты на его использование вписывалась в тарифы ОМС. «Мы подсчитали, в мире на каждом da Vinci проводится в среднем одна операция в два дня. Это происходит потому, что операции очень дорогие и плохо вписываются в стандарты страховой медицины. Тот робот, который в нее впишется, и будет востребован», – считает он.

«Предположим, на оплату операции выделено 100 тыс. рублей, - продолжил Сергей Шептунов. – В эту сумму входит много составляющих: лекарства, послеоперационный стационар, питание. Победит тот, кто предложит затраты на робота и инструменты, не превышающие половину выделенной суммы. Мы инженеры, мы можем создать любой комплекс – хороший, очень хороший или великолепный, но, если он не будет вписываться в существующую систему страхования, наша работа не будет иметь смысла. Мы исходим из этой концепции. Должен быть дешевым и робот, и инструмент. Da Vinci дорогой, его инструменты дорогие, у его конкурентов тоже все дорого. Они и рады бы сделать дешевле, но конструкция такова, что себестоимость сильно не уменьшишь».

«Государственный тариф ВМП на операцию роботической простатэктомии составляет примерно 240 тыс. рублей, – рассказал Дмитрий Пушкарь. – Он включает саму операцию, инструменты, пребывание в стационаре и прочие расходы. Стоимость открытой полостной простатэктомии зависит от региона и составляет 40-100 тыс. на пациента». Отметим, что минимальная коммерческая стоимость радикальной простатэктомии с помощью da Vinci - 350 тыс. рублей, насколько быстро можно получить возможность быть прооперированным по квоте, неизвестно.

«Квоты на ВМП – это очень непрозрачная сфера в здравоохранении, – сетует президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский. – Передача части из них в ОМС проблемы не решила. Иногда люди ждут месяцами, иногда их забирают на лечение на следующий день. Могут отправить на лечение в ФГБУ Минздрава, могут оставить в региональной клинике». 

Один в поле не воин

Чтобы проект состоялся, по оценке Сергея Шептунова, необходимо, чтобы объем выпуска российских роботов-ассистентов составил не менее 400 штук. «Если будет меньше, не имеет смысла начинать. Если робот будет стоить очень дешево, то он может стоять в каждой операционной, – считает он. – Будут им пользоваться постоянно или нет – это вопрос второй. Не могут все операции быть роботассистированными. Техника должна использоваться по назначению – что-то надо роботом делать, что-то руками. Мы исходим из того, что наше изделие действительно будет привлекательным для клиник, вне зависимости от того, даст им государство деньги на него или они свои потратят. Я считаю, что если та концепция, которой мы придерживаемся, будет выполнена, то Минздрав ее с удовольствием поддержит. Мы продолжаем сотрудничать со «Сколково» и получаем от них поддержку – не столько финансовую, сколько менторскую и теоретическую.

Российский роботассистирующий комплекс был представлен на форуме «Биотехмед», который прошел в сентябре в Геленджике. После его осмотра Вероника Скворцова заявила: «Это потрясающий прибор, который не уступает da Vinci, но при этом меньшего размера, более легкий, он фактически портативный и имеет массу преимуществ».

Со стороны Фонда «Сколково» проектом занимается старший вице-президент по инновациям Кирилл Каем. Возможно, его особый интерес к разработке Шептунова и Пушкаря связан с тем, что он сам по первому образованию хирург. Он называет созданный ими комплекс «новацией мирового масштаба», но, по его оценке, до повсеместного распространения российского робота пройдет еще много времени. Первоначальная задача – провести патентную защиту изделия. Узлы и агрегаты da Vinci защищены примерно 10 тыс. патентами, на то, чтобы провести первый слой патентования российского комплекса, потребуется $70-120 тыс. Intuitive Surgical ежегодно тратит на это около $300 тыс.

«Проект подтвердил свою жизнеспособность, система работает, – рассказал Кирилл Каем. – Но придется искать партнера, который будет производить этот комплекс. Сам разработчик не в состоянии в одиночку обеспечить нормальное полноценное производство. И сейчас необходимо приступать к регистрационным действиям по прототипу. И тот раунд инвестиций, который разработчик сейчас поднимает, пойдет в первую очередь на защиту его интеллектуальной собственности. Когда разработки будут защищены, необходимо будет сделать предпромышленные образцы робота, которые тоже смогут пройти испытания, опять же на животных. Единственный существующий образец, созданный в лабораторных условиях, для этого не подходит».

На следующем раунде привлечения инвестиций, по мнению эксперта, будут привлекаться деньги для создания предпромышленного образца и проведения клинических испытаний. «Весь этот цикл работ, в зависимости от ряда факторов, в том числе скорости подъема денег, колеблется от трех до пяти лет, – говорит он. – Для повсеместного распространения этих машин и расширения их показаний к применению потребуется еще 10 лет». Лишь после этого, по мнению вице-президента «Сколково», может появиться возможность дистанционного проведения операций. «Но в любом случае проект достоин частного инвестора», – уверен Кирилл Каем.