Ликвидировать туберкулез можем, но при ряде условий
– Ирина Анатольевна, какова статистика заболеваемости и смертности?
– По предварительным данным, в 2017 году заболеваемость туберкулезом составила 48,3 случая на 100 тыс. населения, в 2016 году эта цифра была 53,3 на 100 тыс. То есть снижение составило 9,4%. Показатели смертности от туберкулеза: 6,4 на 100 тыс., в 2016 году было 7,8 на 100 тыс., достигнуто снижение на 17,9%. Я считаю, что это очень хорошая динамика, поскольку ВОЗ рекомендует снижение заболеваемости и смертности ежегодно на 10% и больше. Но в мире этого не происходит, снижение составляет максимум 1,5%. Так что у нас динамика положительная.
– За счет каких мер удалось этого достичь?
– Действует комплексная программа, которая включает все аспекты – медицинские, клинические и, что очень важно, организационно-методические. Чтобы контролировать эпидемический процесс при туберкулезе, недостаточно только медицинских мер, своевременной диагностики и правильного назначения лечения. Вторая половина успеха – это организационные меры, позволяющие обеспечить охват профилактическими мероприятиями: привлечь для обследования население, мотивировать выявленных больных к лечению и, что крайне важно, удержанию на лечении в течение длительного времени. К сожалению, у нас часто происходит «отрыв больных от лечения», то есть они перестают принимать назначенные врачом лекарственные препараты. Чтобы этого не случалось, мы должны привлекать к работе с ними психологов, использовать пациенто-ориентированные технологии, учитывающие особенности личности, иногда проводить материальное стимулирование. Например, в ряде регионов практикуется выдача продуктовых и гигиенических наборов больным, которые регулярно принимают лекарства, не пропускают визиты к врачу.
Комплексная противотуберкулезная программа реально стала работать с 2015 года. Тогда по призыву Правительства РФ мы сформировали комплекс мер по снижению смертности от 7 ведущих нозологий, одна из которых туберкулез, внедрили программу и активно мониторируем ее со стороны Минздрава России и главного фтизиатра.
– Сейчас много говорят о развитии отечественной фармакологии и импортозамещении. На ваш взгляд, каковы в лечении туберкулеза перспективы отказаться от зарубежных препаратов и перейти полностью на отечественные?
– Все препараты, которые применяем в лечении туберкулеза, у нас отечественного производства, зарубежных нет. Есть препараты, которые в нашей стране не зарегистрированы, поэтому еще и не производятся. Например, два известных препарата, применяемых в мире для лечения больных туберкулезом. В нашей стране они пока не зарегистрированы, но уже известно, что один из них одна из российских компаний берет на производство и регистрацию. Мы ожидаем, что он тоже появится в стране уже как отечественный.
– Как обстоят дела с лекарственным обеспечением больных туберкулезом?
– Есть проблема обеспечения больных с лекарственно-устойчивыми формами. Дело в том, что курс терапии для таких пациентов дорогостоящий и длительный , до двух лет. Лечение одного больного с крайней степенью лекарственной устойчивости (правильный термин – широкая лекарственная устойчивость) обходится в 1,5 млн рублей за двухлетний курс. У регионов недостаточно средств, поэтому Минздрав закупает эти препараты на средства федерального бюджета и поставляет в субъекты. Здесь двойное обеспечение – со стороны регионов и со стороны федерального бюджета.
– Позволяет это охватить всех нуждающихся в лечении?
– Не могу так сказать. Федеральный бюджет оказывает помощь, но не покрывает все региональные потребности. А вот субъекты недорабатывают, не осознают необходимости выделения средств на лечение этих больных. В регионах понимают онкологию, ССЗ, но, к сожалению, не все осознают, что на туберкулез тоже нужны деньги. Чтобы статистика пошла на убыль, мы должны излечивать 75% больных. Пока по пациентам с лекарственно-устойчивым туберкулезом этого уровня не достигли. Для этого все нуждающиеся в лечении должны быть обеспечены препаратами на полный курс лечения. Часть курса – это ничто, трата денег без стабильного результата, у такого пациента велика вероятность рецидива туберкулеза, и опять потребуется лечение, но еще более длительное. К сожалению, не во всех регионах это понимают.
– Даже у тех пациентов, у которых врачи добились клинического излечения, все равно сохраняется нарушение функционирования дыхательной и сердечно-сосудистой систем. Какие методы помогают больным лечиться с наименьшими остаточными изменениями и быстрее восстановиться?
– Вообще, если пациент вовремя выявлен и хорошо пролечен, у него все функции восстановлены и не требуется никакой особой реабилитации. Но есть сложные категории больных, например те, которые перенесли операцию по поводу туберкулеза или имеют различные сопутствующие хронические заболевания, в том числе дыхательной системы. У них на втором этапе лечения, когда уже завершена интенсивная фаза, могут использоваться физиотерапевтические методики, дыхательная гимнастика.
– Насколько патогенетическая терапия может помочь врачу в лечении больных, особенно с лекарственно-устойчивым туберкулезом?
– Если противотуберкулезная терапия направлена на подавление возбудителя - микобактерии туберкулеза (историческое название - палочка Коха), то патогенетическая терапия призвана способствовать восстановлению функций организма, пострадавших в результате болезни, ускорению процессов регенерации поврежденных тканей, чаще всего, в легком. В современной фтизиатрии наиболее эффективным патогенетическим методом является бронхоблокация – разработка отечественных ученых и врачей, она быстро получила признание и широкое распространение в России, а теперь и за рубежом. Также используются патогенетические медикаментозные методы у больных туберкулезом.
– Классическая фтизиатрическая школа и советская фтизиатрическая служба обеспечивали этапность лечения: стационар – санаторий - амбулаторное лечение. Это гарантировало достаточно полноценную реабилитацию больного и возвращение его к трудовой жизни. Какова сейчас ситуация?
– Этапность сохраняется. Функционирует сеть санаториев противотуберкулезного профиля: 15 – федерального уровня, из которых 12 для взрослых и 3 для детей, и еще региональные санатории – 21 для взрослых и 60 для детей. Они все работают, этапность в лечении соблюдается, но другое дело, что она не во всех регионах выполняется, опять же из-за недостаточно активного взаимодействия фтизиатрических служб и санаториев. Вот я знаю, что санатории федерального уровня недовыполняют план государственного задания. Койки есть, а больных мало. Здесь разные причины: плохое взаимодействие, недостаточная активность фтизиатров по направлению в санатории и самих санаториев по обеспечению потока к ним больных. Мы хотим усовершенствовать порядок оказания медицинской помощи, чтобы снять и эту проблему.
- В 2018 году ожидается принятие законопроекта о признании клинических рекомендаций обязательными к использованию на территории РФ. Насколько область фтизиатрии готова к этому?
- Фтизиатрия полностью готова. У нас уже третий выпуск рекомендаций, которые были одобрены в 2015 году. В 2016 и 2017 годах они не обновлялись, но уже накопились новые данные. Мы полностью готовы к тому, чтобы рекомендации стали обязательными. В советское время лечение туберкулеза прописывалось в приказах, которые были обязательными к исполнению. В новой законодательной системе такое невозможно, и это правильно, потому что приказ не может учесть все нюансы. Все равно врач лучше знает пациента и может возникнуть объективная необходимость некоторых изменений прописанных схем лечения.То, что клинические рекомендации станут обязательными, это очень хорошо, потому что они прописывают алгоритмы ведения больного с разными проблемами.
– Какие еще имеются обновления в сфере нормативного регулирования фтизиатрии?
– В 2017 году был утвержден Порядок проведения профосмотров. Это очень важно, потому что в нем прописано, как проводить эти осмотры среди взрослых и детей. До сих пор были дискуссии по этому поводу, долго мы шли к этомуи наконец Порядок принят. Это серьезное достижение.
Надеюсь, что в этом году завершится работа по изменению Порядка оказания медицинской помощи больным туберкулезом. Проект документа уже разработан. У нас действует порядок, принятый в 2012 году, но как только он был принят, сразу посыпались критические замечания из регионов, так как многое в нем не было учтено. Сейчас мы готовы представить новый документ. Изменения коснутся в том числе маршрутизации больного, оказания помощи на разных уровнях действующей трехуровневой системы, роли федеральных организаций. Все это нами уже пересмотрено, в апреле проект будет опубликован для обсуждения.
И еще очень важна разработка стандартов диагностики и лечения больных туберкулезом. В них прописывается применение тех или иных методик диагностики, а также лечение : препараты, кратность их применения для разных форм туберкулеза и разных категорий пациентов. Стандарты находятся на рассмотрении в Минздраве. Я надеюсь, что они тоже в этом году будут утверждены. Это станет большим облегчением для регионов, они смогут правильно планировать расходы и правильно оказывать медицинскую помощь.
Кроме того, планируется отменить действующий приказ Минздрава России № 109 от 2003 года «О совершенствовании противотуберкулезных мероприятий в Российской Федерации». Он состоит из многих разделов, охватывает разные аспекты. В нем была устаревшая глава по лечению, наконец, в 2017 году это приложение нам удалось отменить, и теперь у фтизиатров не будет трудностей с нормативной базой. Клинические рекомендации вводят алгоритм лечения. Другие аспекты 109-го приказа тоже требуют пересмотра. Мы введем новую версию Порядка оказания медпомощи и тогда сможем полностью отменить приказ.
– Ирина Анатольевна, как главный специалист решение каких задач фтизиатрии вы считаете самым важным?
– Важнейшей остается проблема выполнения комплекса мероприятий, которые стоят перед нами. Они расписаны, но где-то выполняются хорошо, а где-то не очень. Моя задача добиться того, чтобы всеми регионами это было правильно осознано и выполнялось. И вторая очень важная часть – это развитие фтизиатрических научных исследований. Несмотря на то, что научная школа у нас всегда была и есть сеть НИИ, в последнее время не было прорывных разработок, которые бы радикально изменили наши возможности влиять на туберкулез. Я считаю, что сейчас моя задача консолидировать научные силы, инициировать исследования во фтизиатрии, определиться с приоритетными научными направлениями, которые позволят осуществить те цели и задачи, которые поставлены Правительством РФ, Всемирной организацией здравоохранения по ликвидации туберкулеза как проблемы общественного здравоохранения.
– Вероника Скворцова недавно заявила, что Минздрав России планирует ликвидировать туберкулез в стране к 2030 году. Насколько это реальная задача?
– Она реальна при выполнении наших планов и при правильном понимании задачи на местах не только фтизиатрами, но еще и администрацией территорий. Вот это очень важно! Там, где администрация принимает активное участие, там все получается, где взаимопонимания нет страдает дело.
Что такое ликвидировать? Это не значит, что совсем не будет туберкулеза. Под этим понимается снижение заболеваемости до 10 случаев и менее на 100 тыс. населения. Этот рубеж мы должны достичь к 2030 году, а это очень близко, учитывая специфику заболевания. В чем специфика? Человек может инфицироваться возбудителем туберкулеза в молодом возрасте, а заболеть спустя десятки лет при определенных условиях. Сейчас среди взрослого населения если не все, то большая часть инфицирована. Снижение иммунитета в результате разных заболеваний и состояний или даже лечения ряда заболеваний, аутоиммунных, онкологических, может активировать размножение возбудителя туберкулеза и привести к болезни. Поэтому для полной ликвидации туберкулеза должны появиться поколения неинфицированного населения. Полностью ликвидировать туберкулез к 2030 году мы не сможем, но достичь минимума, который ВОЗ в своей терминологии определяет как ликвидацию, это нам по силам.
