Судебное инвестирование может в разы увеличить число дел в отношении медорганизаций

В феврале 2014 г. спортсменка получила травму, в результате которой наступил паралич нижних конечностей. Она требует вернуть ей 627 тыс. евро, потраченные на лечение в ООО «НИИ физической реабилитации и новых реабилитационных технологий» в 2014–2016 гг. Представители Марии Комиссаровой позиционируют это дело как первое в России, связанное с оказанием медицинских услуг, с привлечением судебного инвестирования.

«Есть частный или корпоративный инвестор, который финансирует истца в его расходах на представителя в суде (возможно, с медицинским образованием) и на проведение судебно-медицинской экспертизы. При положительном решении суда инвестор получает компенсацию и процент от суммы, указанной в судебном решении», – пояснил суть механизма управляющий Центром медицинского права Алексей Панов.

Не все его коллеги усматривают в этом деле судебное инвестирование. «Этот механизм не предполагает привлечения третьего лица, здесь же оно есть, и мы не знаем, инвестор это или нет, – говорит старший юрисконсульт «ЮрБюро» Дмитрий Гаганов. – Я думаю, это элемент позиционирования страховых компаний, работающих со спортсменами».

Юристы отметили, что в России есть проблемы с применением судебного инвестирования в медицинских делах. «Тем не менее этот механизм в наших правовых условиях работоспособен. Схема существует, мы ее разработали вплоть до конкретных договоров. Уже есть инвесторы и пациенты, готовые прибегнуть к судебному инвестированию», – рассказал адвокат Александр Коршунов.

По его словам, если механизм заработает, число исков к медицинским организациям увеличится в разы. «Масса пациентов хоть сейчас готовы заходить в процесс, но не имеют средств для оплаты», – уверен Александр Коршунов. Однако пока размеры компенсаций морального вреда в  российской правоприменительной практике не являются мотивирующими для инвестирования, добавил Алексей Панов. «Но все меняется, и вполне возможно, что первые дела повлияют на динамику судебных споров», – заключил он.

Сложности могут возникнуть с возмещением судебных расходов и оплатой услуг инвестору. «Результат разрешения гражданского иска не может быть предметом договорных отношений с точки зрения вознаграждения. Но договоренности могут быть устными или их можно оформить как договор займа», – рассуждает Алексей Панов.

Пока же самой заинтересованной стороной в этой схеме остается адвокат пациента. «Юридическому представителю проще работать с инвестором, который оплачивает все расходы при их обоснованности, – говорит Александр Коршунов. – Инвестор при этом – самый высокорисковый участник, потому что предсказать исход дела – даже при наличии сформировавшейся практики – невозможно. Соответственно стоимость его услуг для пациента будет высока, большая часть компенсации уйдет инвестору. В принципе схема устраивает всех».

С ним согласен и Алексей Панов: «Расходы на судебно-медицинскую экспертизу могут достигать 150–180 тысяч рублей, которых нет у потребителя. С привлечением инвестора у него появляется шанс говорить о справедливости и получить толику компенсации», – считает эксперт.