Токсиколог считает смерть новорожденного в деле Сушкевич не криминальной

Председатель Ассоциации клинических токсикологов России Галина Суходолова накануне очередного вердикта присяжных по делу калининградских врачей Элины Сушкевич и Елены Белой проанализировала заключение судебно-медицинской экспертизы. Ее доводы, изложенные в открытом письме на портале «Мир врача», опровергают гипотезу следствия об отравлении скончавшегося ребенка сульфатом магния.

В письме эксперт обратила внимание врачебного сообщества на один из ключевых моментов в судебно-медицинской экспертизе о причине смерти ребенка — высокое, по мнению судмедэксперта, содержание магния, выявленное в органах новорожденного: в печени, почках и — самое высокое — в стенке желудка. По словам Суходоловой, один этот факт говорит о том, что макроэлемент магний мог попасть к ребенку только через плаценту.

«Органы умирающего человека, да простят мне такое сравнение коллеги, — это не памперсы. Ткани умирающего ребенка, у которого снижается частота сердечных сокращений и нарушено кровоснабжение всех органов, не могут пассивно и быстро впитывать магний из крови, особенно это касается стенки желудка», — заявила эксперт.

Она уверена, что за одну или даже четыре минуты, которые якобы прошли с момента инкриминируемой инъекции до смерти младенца, никакой магний в стенку желудка или в почку в большом или малом количестве попасть из крови никак не мог. Непосредственно кровь ребенка и плаценту на содержание в них магния судмедэксперты не исследовали, делает вывод Суходолова.

Согласно экспертизе, в печени умершего ребенка обнаружено минимальное количество магния, в почках — больше и самое большое количество — в стенке желудка. Такое распределение по органам возможно только при трансплацентарном получении магния плодом в момент беременности матери, подчеркнула эксперт. По ее словам, чтобы понять это, нужно быть не только токсикологом, но и педиатром.

Дело в том, что плод или нерожденный ребенок, находящийся в чреве матери, имеет принципиальные отличия от новорожденного. В первом случае питание, обмен, запас веществ происходят через плаценту. Ребенок запасает магний — внутриклеточный элемент — для жизни на первое время. Поэтому — чем плотнее орган, тем больше в нем клеток, тем больше магния в них накопится. Именно в случае внутриутробного поступления магния в течение нескольких месяцев беременности можно было получить такое распределение, констатировала профессор Суходолова.

Она отметила, что, со слов свидетеля, ребенок умер через 2 минуты. Но мертвые клетки не способны впитывать токсикант, указала эксперт.

Также она подвергла сомнению клиническую картину отравления. «В медицинских учебниках описаны признаки гипермагниемии на ЭКГ, их можно зарегистрировать на экране прикроватного монитора пациента. Однако какие-либо видеозаписи экрана монитора пациента и всех событий в палате в то утро отсутствуют», — указала Суходолова.

По ее мнению, содержание магния в крови не определяли ни при жизни ребенка, ни после смерти, хотя в данном деле это важно.

В результате эксперт не обнаружила в материалах дела ни клинических, ни лабораторных, ни патоморфологических подтверждений отравления магнием и даже подтверждения какого-либо быстрого внутривенного струйного введения 10 мл жидкости в организм глубоко недоношенного ребенка за несколько минут до смерти. По ее данным, при вскрытии морфологами не найдены травмы сосудов. Следовательно, естественную смерть пытаются выдать за криминальную.

Ранее участвовавший в проведении комиссионной экспертизы по делу калининградских врачей судебно-медицинский эксперт отдела сложных экспертиз Санкт-Петербургского бюро судебно-медицинской экспертизы Андрей Филатов опроверг заявления президента Национальной медицинской палаты Леонида Рошаля о ее ошибочности, сообщал «МВ». Он заявил, что претензии об отсутствии формул для пересчета концентрации сульфата магния некорректны, так как любая методика — это лишь набор инструментов для решения поставленных задач. 

О важности исхода этого дела для всего медицинского сообщества недавно поспорили на сайте «МВ» и юристы. Громкий процесс был назван примером социальных манипуляций.